Тема:
Страна:
На «сутках» за акции протеста сидят приличные люди - как в сказке про Чиполлино.
Константин Ахроменко - 22-летний музыкант (валторна), третий год член движения «За свабоду», бывший участник группы «Дети подземелья». Был превентивно задержан 25 марта далеко от запланированной акции в День Воли. Освободился из Жодинской тюрьмы 6 апреля, передает «Свабода».
Удочка
- Нас выдала удочка. Она торчала из сумки и привлекла внимание двух омоновцев на вокзале со стороны Дружной. Мы еще хотели барабан на Дне Воли использовать, но за ним надо было ехать в другую сторону. Мы надеялись проехать от Дружной троллейбусом. И вот омоновцы потребовали наши паспорта.
Мы - это я, Глеб Вайкуль и Сергей Кийко. Проверка документов закончилась тем, что нас заковали в наручники с руками за спиной. Омоновец продиктовал через рацыю паспортные данные одного из нас, ОМОНовцы ответили цифровым кодом. Вскоре мы оказались в отделении милиции на вокзале.
После из бумаг я узнал, что фамилия омоновца - Станкевич, он 1995 года рождения.
Cуд
Посидели на вокзале, съездили на Окрестина. Там я из рации услышал, что мест нет, и нас повезли прямо в суд.
Все время в наручниках.
В суде омоновец Станкевич заявил, что я грязно ругался, не реагировал на замечания.
Я посмотрел судье в глаза и сказал, что если он у него есть совесть, то он онимает, что омоновец врать. Судья отвел глаза.
Я получил 12 суток. Как и мои друзья. Еще мои друзья требовали адвоката правозащитного центра «Весна». После я узнал, что как раз в то время в «Весне» шел обыск.
Из суда - снова на Окрестина, там опять все забито. Вернулись на вокзал. Посадили к бродяге. Все еще в наручниках.
Снова Окрестина, услышали из рации, что людей вывозят в Жодино в тюрьму.
Развиртуализация в «бобике»
После последнего визита на вокзал к нам в «бобик» подселили моего давнего френда с «Фейсбука» с ником «Андрэус Шчура».
Мы давно были знакомы в сети, и вот на минском центральном вокзале в милицейском «бобике» мы развиртуалились.
Андреус сам гражданин России. Он на вокзале у омоновца спросил, где можно поменять деньги. А милиционер проверил его рюкзак и нашел там бело-красно-белую ленту.
Так Андреус оказался с нами на Окрестина в изоляторе временного содержания. Там он объявил голодовку, отказался подчиняться приказам милиционеров и попал в карцер. А нас на следующее утро вывели во двор.
Грузовик типа «Хлеб»
Нас запихали в грузовик типа «Хлеб».
Внутри кузова длинный коридор и много дверей, за которыми «стаканы». Узкие помещения, где вдвоем почти невозможно поместиться и где по закрытию дверей абсолютная тьма.
Вместе с нами в «Хлебе» ехали девушки, которые сообщили, что они анархистки.
И нас снова начали возить. Сначала в какой-то РОВД, затем в областное управление милиции. Выведут, поставят лицом к стенке, заведут в «Хлеб», снова выведут.
Наконец мы приехали в жодинскую тюрьму.
Жодинская тюрьма. Мышь и тараканы
Сергея Кийко перевели в Слуцк, так как он оттуда родом. С нашей компании мы остались с Глебом. В камере познакомились с Павлом Юхневичем, Владимиром Володиным, еще были ребята Алесь и Паша, фамилии забыл.
Жили в антисанитарии.
Бегала еще мышь, которую, в отличие от тараканов, мы подкармливали хлебом. В помещении ужасно воняло - тянуло из унитаза. Я был вынужден закурить, хотя бросил. Чтобы не слышать запах. Был грибок на стенах.
Охранники имели три смены по 12 часов. Среди них выделялся «крикун». Он невероятно кричал и из десяти слов употреблял пять матов.
За десять дней семь раз мы ходили на прогулку и два раза - в душ. Но грязь камеры возвращалась на одежду и тело почти мгновенно.
Еда была ужасная. Выживали за счет передач.
Провокатор
Когда нас выпускали, незнакомый человек указал на легковушку: «Садитесь, поехали». Мы отказались. Он: «Назад в камеру их!».
А мы посмеялись.
Общество
Я убедился, что «на сутках» за акции протеста сидят приличные, воспитанные, образованные люди - как в сказке про Чиполлино.